2021-12-22 21:27:00

СНИМАЮ КОНЬКИ — ВСЕ НОГИ В КРОВИ, ЖИВОГО МЕСТА НЕТ!» СОФЬЯ САМОДЕЛКИНА — О МОЛЬБАХ ЗА ПЕРЕНОС ОЛИМПИАДЫ И ПОДГОТОВКЕ К ЧР

Парадокс, но она к нему как раз-таки не готовилась совершенно. Она только что закончила вечерний «лед» и вообще вряд ли думала о каком-то там интервью. Позади тяжелый 10-часовой тренировочный день, впереди — чуть больше часа свободного времени, а потом все по новой. Через неделю — первый в жизни Софьи чемпионат России. Взрослый, как ее речь. Серьезный, как ее выражение лица.

На часах восемь вечера, и я спрашиваю, не слишком ли сильно ее задерживаю. «Нет, все хорошо. Давать интервью интереснее, чем делать уроки». Софья искренне отказывается от звания «лучшей юниорки» и в то же время честно признает свои достоинства. Похоже, в этой осознанности и холодном зрелом расчете — вся суть ее характера. Там, где другие играют, она говорит, как мыслит и чувствует на самом деле.

Ниже — огромное интервью Софьи. И когда я пишу «огромное», я именно это и имею в виду. Но вы прочитайте его полностью. Потому что за детскими, наивными переживаниями и бесконечными разговорами про четверные прыжки иногда скрываются по-настоящему сильные личности с мощной харизмой. Им просто нужно дать время проявиться, а нам с вами — приглядеться.

 

«Я С АКСЕЛЯ ТАК ЖУТКО УПАЛА. ЧУТЬ ЛИ НЕ НА ГОЛОВУ ПРИЗЕМЛИЛАСЬ, БЕДРО ВСЕ ОНЕМЕЛО»

— Если честно, для меня удивительно, что чемпионат России близко, а мы с тобой сейчас вот тут разговариваем. Что чувствуешь за неделю до отбытия в Петербург?

— Очень радостно. Я вообще соревнования очень люблю, особенно когда много зрителей. Я смотрела — билеты почти все уже раскуплены. Плюс я давно хотела побывать в Петербурге, и наконец-то у меня получится там погулять. Ну, во всяком случае надеюсь, что так будет.

— Тренировки перед таким важным турниром более волнительные, чем обычно?

— На самом деле мне очень интересно, как это будет. Когда поняла, что попадаю на Россию, думала, что будет круто выступить со старшими девочками — с Камилой (Валиевой), Сашей (Трусовой). Да вообще со всеми. Я раньше их по телевизору смотрела и восхищалась, а теперь буду кататься с ними на одном льду. Это очень важное для меня событие.

— В этом сезоне у тебя могло бы быть еще одно важное событие — юниорский финал Гран-при. Но с правилами отбора в итоге вообще какая-то ерунда произошла, и ты на него не попала.

— Да. Было обидно, досадно. Если бы не тройной аксель этот, который на двух этапах у меня не получился, я могла бы и лучше откатать. А так… Ну, погрустили день-два, а потом поняли, что у нас еще два этапа Кубка России и отбор на чемпионат. Поэтому потом уже даже не думали об этом.

Затем была новость, что с финала снялась Изабо Левито. Вместо нее должна была ехать Настя Зинина, и вот тут уже и правда было обидно, потому что мне не хватило каких-то полутора баллов. Ну, а чуть ли не на следующий день объявили, что финала не будет. В общем, все к лучшему.

 — А что было с акселем-то? И вообще, показалось, ты довольно непросто входила в этот сезон.

— К этапу Гран-при в Красноярске тройной аксель я напрыгивала на полу, на льду, со всех заходов. Двойной вверх поднимали. И к Красноярску процентов 70 успешных попыток было. Но у меня есть, скажем так, особенность: когда на соревновательных тренировках у меня наступает полная концентрация, я могу сделать вообще все сложные прыжки. Даже лутц четверной, который я у себя на катке особо не «беру».

И в Красноярске на тренировке у меня тоже все было очень стабильно. Перед короткой — в том числе. А когда встала в стартовую позу… Состояние было странное.

— Перенервничала?

— Да, все-таки первый юниорский Гран-при для меня. И когда я с акселя так жутко упала, поняла, что теперь мне уже ничего не страшно (смеется). Чуть ли не на голову приземлилась, бедро все онемело, потому что на него и шлепнулась в итоге.

После короткой я много плакала — думала, кошмар, все пропало. А на произвольную у нас, по-моему, планировался тройной аксель и четверной сальхов. Ну и решили, что раз аксель у меня не идет, надо пойти в то, что я НЕ умею. Так возникла идея попробовать четверной лутц. Я его прыгнула как раз в Красноярске на тренировке — дважды он у меня получился.

И вот утренняя тренировка перед произвольной. Я тогда еще, наверное, до конца не отошла после короткой… В общем, просто ужасная была тренировка, у меня таких еще не было никогда (смеется). Я сальхов этот не могла сделать, лутц, аксель — ужас какой-то!

До старта оставалось еще четыре часа, а я плакала каждые 10 минут по любому поводу. И тут мне позвонила Александра Романовна (Кравцова) и говорит: «Приезжай ко мне. У меня побудешь, накрасишься, прическу сделаешь». Мы жили в разных отелях — я с мамой в одном, а она в другом.

Ну, и я подумала — вроде все уже перепробовала, ничего не помогает. Значит, надо ехать. Мы с ней разговорились, музыку послушали. И я как-то немного забылась, успокоилась. Стало получше. И на произвольную выходила уже с совершенно другим настроением — наверное, еще и потому, что ни на какой пьедестал не рассчитывала. Думала, после такой короткой пролечу вообще мимо всего.

Поэтому когда в произвольной сделала этот лутц, была просто в шоке от себя (смеется). Подумала: «Вот это да-а-а!» Потом еще и два сальхова четверных… У меня такого даже на тренировках раньше не было — мало того что я лутц не делала, так еще и с тремя квадами никогда произвольную не катала. Ощущения были классные.

Но затем, когда высветились оценки… Я получила 141 балл — не супермного для трех квадов.

— Ну, это мягко говоря.

— Вот да. В тот момент я как-то даже не поняла этого — просто была рада, что хорошо откатала и стала третьей, смогла на пьедестал попасть. Но что уж поделать.

После Красноярска я была заявлена на седьмой этап в Австрии (в Красноярске проходил четвертый этап, до поездки в Австрию оставалось около трех недель). Мы вернулись в Москву, и в Шереметьеве нам из федерации говорят: «У Сони Муравьевой просрочилась виза — через два дня вы вылетаете в Словению на пятый этап».

Я с круглыми глазами это все слушала, просто в шоке была! (Смеется.) Еще не успела отойти от Красноярска, а тут… У моей мамы еще и визы не было.

— Одна летала?

— С Сергеем Дмитриевичем, да. Первый мой раз за границей — да еще и без мамы… Но этап в Любляне я отъехала поспокойнее. Была постоянно на связи с мамой — практически ни минуты без нее не была. Вышла с тренировки — сразу позвонила по Facetime.

Удивительно, но в Любляне у меня хорошо пошел четверной тулуп. Мы вообще планировали набор с одним или с двумя четверными сальховами в произвольной, решили перестраховаться.

— Кстати, раз уж зашла тема. Можешь объяснить, имеет ли смысл вообще следить за прыжковыми заявками? Кажется, они почти всегда не сходятся с тем, что вы в итоге прыгаете.

— Сложно сказать. Может быть так, что сегодня ты, условно говоря, прыгаешь риттбергер, сальхов и аксель в произвольной, а завтра у тебя ничего из этого не получается. В таких случаях ты имеешь право поменять свой контент — хорошо, что есть вообще такая возможность.

 — Как и когда их подают?

— Вообще они подаются очень рано. На Россию, к примеру, мы отдали уже неделю назад (интервью записывалось 16 декабря) — тогда я могла, грубо говоря, прыгать флип четверной, а затем поменять коньки, и никакого флипа уже не будет. Я обычно ставлю набор послабее, который точно смогу собрать.

Сильно с ним не загадываю, потому что, если не ошибаюсь, бывали случаи, когда за сильные отличия по сравнению с заявками даже наказывали. Вроде, кто-то из мужчин заявил чуть ли не все четверные, а пошел только в один — и судьи ему поставили по прочеркам за то, что слишком много назаявлял себе, а делал в итоге совершенно другое. Можно поменять пару элементов, но так, чтобы все — нет.

То есть заявки — это скорее предположения, прикидки по контенту. Не прям точная информация.

«ПРОХОДИТ ПЕРВАЯ ТРЕНИРОВКА, Я СНИМАЮ КОНЬКИ, А У МЕНЯ ПРОСТО ВСЕ НОГИ В КРОВИ, НИ ОДНОГО ЖИВОГО МЕСТА!»

— История про коньки, я так понимаю, документальная?

— Ну-у-у, да (смеется). На старых коньках я прыгнула четверной флип (в конце ноября). Прошел день — вроде, оставалось четыре недели до чемпионата России — и мы поняли, что в старых коньках очень сильно «ходит» нога. У меня там модель еще немного другая была. Приходится вдвойне напрягаться, чтобы не шататься.

Решили поменять коньки. Знакомый Сергея Дмитриевича помог это все организовать. Заказали новые коньки — RisportPrime. Самые новые, они прям под ногу делаются. Встала в них — жестковатые. А я даже не подложила ни губки, ничего такого, потому что обычно не катаюсь в слипонах и пластырях.

Проходит первая тренировка, я снимаю коньки, а у меня просто все ноги в крови, ни одного живого места! Смотрю на них и плачу даже не от боли, а от вида этого и от того, что мне это придется как-то заматывать. На следующий день накупила губок, силикона, всего-всего-всего и давай подкладывать. И по сей день катаюсь только с ними. Стоит снять буквально один какой-то пластырь — и все, на том месте опять натираю сразу.

— Вернемся к проблемам с тройным акселем в межсезонье. Из-за чего это было? Рост, раскоординация?

— Выросла, да. Я вообще почему-то такой человек — постоянно расту (смеется). У меня не было еще так, чтобы хотя бы полгода я была в одном росте. Постоянно на сантиметр, на половину вырастаю почему-то. Прошлый сезон начинала 152 сантиметра, а закончила 156. На четыре сантиметра выросла.

— Четыре сантиметра по ходу сезона? Ты же вообще другим человеком становишься.

— Так да! Но четыре — это еще нормально. У меня был сезон — вроде, 2018/19, когда я прибавила 13 сантиметров! Это был ужас, каждый месяц у меня какой-то расколбас. Я восстанавливала-восстанавливала все, а потом бац — опять выросла.

Сейчас я 161 сантиметр. Но это нормально. Все растут — либо рано, либо поздно. Этого можно избежать, только если у тебя родители невысокие совсем. У меня вот мама 164, а я в нее иду по всем параметрам.

— Устраиваете себе какие-то прыжковые челленджи в группе с ребятами?

— Как-то играли в игру — называется «солнышко». Играют, к примеру, три человека. Первый делает тройной аксель, второй — повторяет предыдущий прыжок и добавляет свой. И так далее.

Мы играли со всеми четверными. И когда делаешь уже шестой-седьмой квад на полу, сил уже совсем нет. На полу мы пробовали каскад «4-4», «4-ойлер-4». Но до четверного акселя дело не доходило.

— Каскад из двух четверных на полу? Это реально?

— Ну, на полу это намного легче, чем на льду (смеется). На самом деле на льду я тоже пробовала четверной тулуп — ойлер — четверной сальхов, но последний прыжок уже в пол-оборота, с большими усилиями.

— Помню твое интервью, где ты рассказывала, что когда учила триксель, делала по 500 дупелей в день.

— Да, это было на сборах в Первоуральске. Мы уехали туда с Сергеем Дмитриевичем на неделю, и там было по 4 часа льда. Я ходила на все. Сергей Дмитриевич был с группой, а я как бы по своему заданию занималась.

— А можно было не ходить?

— Не совсем. Это же был, можно сказать, совместный мастер-класс. Просто я не стояла и не смотрела на детей, пока они занимаются. Я показала задание, которое Сергей Дмитриевич попросил, и поехала работать сама.

Мы там задались целью напрыгивать двойной аксель и сальхов. Но его уже больше под конец, совсем чуть-чуть. Упор на аксель был все-таки. И все эти семь дней я где-то по 2,5 часа прыгала только дупель. Наверх-наверх-наверх…

— Сказал Луне Хендрикс про эти сотни твоих прыжков. Она, по-моему, раз восемь произнесла: «Сколько?!»

— (смеется). Это очень трудоемкая работа. Я, конечно, там была не на всех четырех часах льда — выходила после того, как малыши раскатаются, минут на 20 попозже. Но сам факт того, что ты в районе трех часов прыгаешь один и тот же прыжок… Помню, на третий день вышла с мыслями: «Ну вот, опять дупель!». Но в итоге смогли его поднять.

— Такими темпами прыжки скоро сниться начнут.

— Ну, пока не снятся. К счастью! Потому что если это и во сне еще будет… Ужас какой-то (смеется).

— Ага, значит вот как ты относишься к фигурке — «ужас».

— Не. Просто я именно лед люблю. Даже на полу мне как-то не очень интересно прыгать. Да и особо чисто они у меня там не получаются. Сергей Дмитриевич ругается, чтоб докручивала — это делается для того, чтобы на льду они лучше получались. Но у меня как-то не выходит, тяжело прыгается. На льду легче.

— Ладно, если серьезно, я вот почему вспомнил про эти 500 прыжков. Читал и смотрел твои предыдущие интервью и в целом слушал, что говорят люди. Общая картина сложилась примерно следующая — похоже, ты работаешь просто как заведенная. С какой-то прямо-таки невероятной одержимостью.

— Ну, если ты любишь свое дело, то это уже становится твоей жизнью. Когда мы с мамой и с сестрой живем тут на съемной квартире, естественно, в свободное время обсуждаем фигурное катание. Но в какой-то момент у меня бывает резкий такой перепад — раз, и я прямо вообще не хочу ничего о нем слышать.

Хочу совсем другими делами позаниматься — в телефон поиграть, в тикток позалипать, с собаками погулять. Но так как я всю жизнь на льду — 10 лет уже только этим и занимаюсь — проходит буквально несколько минут, и мы все равно возвращаемся к фигурному катанию. Без этого никак.

Хотя иногда, конечно, от него хочется отдыхать. Какой-то своей жизнью позаниматься, что ли. К примеру, на Красной площади я была буквально два раза, хотя живу в Москве, практически в самом центре, Тверская улица тут не так уж далеко. Но у меня просто нет времени куда-то ходить.

Недавно у нас было УМО. Выдался выходной, и мы с сестрой приняли спонтанное решение поехать на Красную площадь. Мы гуляли с ней, и для меня это было что-то такое новое… Я никогда раньше не видела этой праздничной атмосферы.

— Свободного времени прям совсем-совсем нет?

— Не-а. Обычно мы освобождаемся поздно вечером (в тот момент на часах было 19:04). Это сегодня меня Сергей Дмитриевич пожалел, а так у меня еще был бы целый час заминки. Еще у меня бывает второй лед по вечерам. Сегодня я вращалась полчаса, а бывает час скольжения или час хореографии. Потом я еще иду на пол, у меня там большая заминка.

То есть освобождаюсь я примерно в 8 вечера. В девятом часу прихожу домой, гуляю с собаками, а в 10 уже должен быть отбой, иначе я просто не высплюсь и мне не хватит сил.

— А начинаются тренировки во сколько?

— В 9:30 у нас разминка. Встаю в 7:30 или в 7 и даже так, бывает, не успеваю (смеется). Пока проснусь, поваляюсь, с собаками в постели поиграю… Минут 15-20 могу полежать. Потом встаю, делаю дела, гуляю с собаками.

— И с какого возраста ты в таком режиме самоорганизации?

— Ну, я, конечно, не прям все сама делаю — мама помогает все-таки. Иначе я бы не успевала ничего. А вообще, я все 10 лет в фигурном катании нахожусь в таком ритме, но с появлением моих двух собак все усугубилось.

— Слушаю тебя сейчас — знаешь, в 14 лет так хорошо мысли не формулируют.

— Просто у нас очень образованная семья. Брат школу окончил на отлично, папа с золотой медалью вышел. Семья отличников, в общем. Правда, я немного выбиваюсь из этой струи (смеется). Пытаюсь учиться на 4 и 5, но с нынешним режимом это очень сложно. Когда «пятерки» проскакивают — это прям очень круто для меня.

Я на домашнем обучении. Мы договорились в школе, что я сдаю некоторые предметы, а на какие-то учителя, скажем так, закрывают глаза. Потому что физически изучать 10 предметов абсолютно невозможно.

«МАСТЕР ТРЕНИРОВОК — ТАКОЙ СЕБЕ СТАТУС. НАДО СТАНОВИТЬСЯ МАСТЕРОМ СОРЕВНОВАНИЙ»

— Однажды Давыдов сказал: «Самоделкина — может, лидер нашей группы, но не звезда». Согласна с ним?

— Честно, даже не задумывалась об этом. Просто в каких-то моментах я лучшая в группе, а в каких-то нет. Да, я владею всеми четверными, но их еще надо делать. Недостаточно прыгнуть один раз.

У нас есть ребята, которые тоже делают сложные прыжки. К примеру, Лев Лазарев четверной лутц прыгает — тоже очень хороший пример. Маленький мальчик еще, но уже собирает два четверных лутца. Иногда еще и с тройным акселем. На него ребята равняются — возможно, и на меня тоже. У каждого свой ориентир.

Возможно, правильно Сергей Дмитриевич сказал про меня — «лидер». И то сомнительно. Я вообще особо не люблю, когда меня как-то выделяют. Однажды в какой-то статье был заголовок: «Лучшая юниорка России». К этому я вообще просто ужасно отношусь. Пусть вот в моей семье так говорят, нахваливают меня, я буду этому очень рада. А в обществе… Лучше я сперва на деле докажу. Тогда, возможно, смогу это признать.

— То есть ты считаешь, что еще не доказала? Уж извини, но ты ведь и правда одна из сильнейших юниорок страны.

— Ну… Мастер тренировок — такой себе статус (смеется). Надо становиться мастером соревнований. Пусть уж лучше на тренировках будет ужас, а на стартах — все стабильно.

— И тем не менее — ты одна из лучших юниорок России. А все мы знаем, что как только у кого-то из перспективных фигуристов дела идут в гору, начинают поступать различные предложения. Например, сменить тренерскую команду.

— Лично мне такие запросы точно не поступали. Возможно, обращались к маме или к тренеру. Но я о таком не слышала.

— А сама никогда не задумывалась о том, чтобы сменить тренера?

— Нет. У меня был один переход в 2016 году, когда я от Лилии Айратовны Биктагировой перешла к Сергею Дмитриевичу. Просто там я стояла на месте, а всю группу подтягивали ко мне. Кстати, вот там-то я точно была лидером и точно звездой. Прыгала все каскады 2-2, дупель почти получался, но чистого не было. А ребята двойные пока только учили.

Мы начали искать нового тренера. Рассматривали Светлану Владимировну Соколовскую, но у нее были старшие ребята, и она сказала, что меня взять не может. В это время как раз Сергей Дмитриевич пришел в ЦСКА, и Светлана Владимировна посоветовала нам обратиться к нему. Если не ошибаюсь, она даже сама ему позвонила — мол, девочка пришла, посмотри ее.

Там уже все тройные прыгали, а я с этим «2-2». Вышла на лед, и мне было так стыдно — боже, я ничего не умею! А в детстве я еще и таким кругляшком была, прям булочкой. У меня были большие мышцы на ногах — да и в целом я была достаточно крупной.

В итоге меня взяли, но с условием, что прыгну дупель. За неделю вроде осилила.

— Ты же вообще, получается, один из редких примеров топовой фигуристки, которая при этом ранее никак не была связана с Этери Георгиевной Тутберидзе и даже не рассматривала возможность тренировок у нее.

— На самом деле к тому моменту лично я Этери Георгиевну даже не знала. Это был 2016 год, я знала Аделину Сотникову, потому что она выиграла Олимпиаду, Елену Германовну (Буянову) как тренера чемпионки. И все. Сергея Дмитриевича тоже не знала, хотя у него в то время уже была Аня Тарусина — очень сильная спортсменка. У него вообще в то время тренировалось довольно много хороших фигуристов, которые ездили по чемпионатам России, юниорские Гран-при. Поэтому когда мне сказали, что идем к Давыдову Сергею Дмитриевичу, я сперва не понимала, куда попадаю.

А про Этери Георгиевну я вообще ничего не знала, если честно. Женю Медведеву знала, конечно, но за тренерами я вообще как-то особо не следила. Мне кажется, спортсмена все равно знают больше, чем тренера. Даже в статьях во всех в первую очередь говорят про спортсменов.

— Ну, сейчас я бы уже не сказал.

— Сейчас, возможно, да, это поменялось. Но раньше было, условно говоря, «Евгения Медведева выиграла чемпионат Европы». Дальше написано все про нее и где-то в конце парой слов — про Этери Георгиевну. Поэтому так вышло, что я ничего про нее не знала, и этот вариант мы даже не рассматривали.

«ПРОСТО МОЛЮСЬ, ЧТОБЫ ИГРЫ ПЕРЕНЕСЛИ НА 2023 ГОД»

— Ты говоришь, что фигурное катание — это уже как жизнь. Что должно случиться в этой жизни, чтобы ты могла сама себе сказать, что прожила ее не зря?

— У меня очень много мечт, связанных с фигурным катанием. Конечно, хотелось бы выиграть Олимпиаду, стать олимпийской чемпионкой. Но одну мечту я уже выполнила, прыгнув все четверные. Для меня это была очень большая цель. В детстве я не могла даже представить, что смогу прыгнуть хоть какой-то четверной, а теперь они у меня все есть.

Возможно, каждый из них я не могу собирать по 10 штук подряд, но тем не менее они у меня получались. И этому есть видеодоказательства. Если вдруг кто-то когда-то спросит, кто у девушек мог прыгать все четверные, ему скажут — Софья Самоделкина. И покажут видео.

А из текущих мечт и целей… Не знаю. Мне кажется, у всех это Олимпиада. «Выиграю Олимпиаду — и всё», — мне кажется, она у всех такая. Вообще я просто молюсь, чтобы Игры перенесли на 2023 год.

— Да ладно.

 — Да я молитвы по ночам читаю, чтоб это случилось! (смеется). Просто я так думаю: «Блин, следующая Олимпиада в 2026 году. Это мне будет 17-18 лет. Ну какие могут быть пять четверных в этом возрасте, ну серьезно!».

— Думаешь, это невозможно?

— Нет, возможно, конечно. Есть пример Саши Трусовой — на прокатах пять четверных собрала. Аня Щербакова три собирала. Но у каждого какой-то свой источник мотивации. У Саши, к примеру, есть цель — Олимпиада, и она к ней идет. И она понимала, что даже если эта Олимпиада будет единственной, она на нее точно попадает.

А я годом не вышла. И из-за этого еще один цикл, еще четыре года через это проходить… В таком случае у меня будет другая цель — просто стать известной, чтобы меня знали.

— Ты знаешь, это очень честно. Я-то ожидал, что сейчас будет этот типичный парад фраз про «надо не думать, а просто работать работу, и тогда работа принесет свои рабочие плоды».

— Ну, работа — это и так понятно. Куда ж без нее? Что про нее говорить-то.

— Но молитвы за перенос Олимпиады — это прям смешно.

— Да ты что, я каждый день об этом думаю! (смеется). Когда перенесли финал Гран-при, я думала: «Ну пожалуйста, давайте еще и Олимпиаду подвинем, и тогда просто вся моя жизнь сложится!».

Конечно, я ничего не имею против девочек, которые сейчас борются за Олимпиаду. Это чисто мое желание. Хотя в 2023 году на Олимпиаду по возрасту смогут пройти и другие девочки.

— Ну ты учти — вероятность переноса, конечно, есть. Но она очень маленькая.

— Да… Смотрю в Instagram– там постоянно картинки всплывают «50 дней до Олимпиады» и все такое. Вроде, все уже выстроено, налажено. Но это как пойдет уже. Я на самом деле тоже не особо в это верю. Думаю, максимум, что будет — закроют каток наглухо, и фигуристы просто прокатаются в закрытом режиме.

— В общем, давай лучше сразу рассчитывать на 2026 год.

— Ага. Но если ее все-таки перенесут на 2023-й (смеется)…

— Да что ж такое.

— … тогда это будет просто судьба! Мне кажется, это будет мой единственный шанс (попасть на Олимпиаду). Если я узнаю, что в Олимпиада будет в 2023-м, я с катка просто не выйду (смеется). Сутками буду тут жить!

— Это же опасно.

— Понятное дело, что нельзя загоняться. У меня уже было такое, когда я гналась за тремя четверными и в итоге получила не особо приятную травму. После этого решила, что надо собирать столько, сколько могу на данный момент.

Поэтому не могу сейчас сказать, что завтра, условно, поеду и сделаю пять четверных. Могу собрать два — ну, три максимум. Больше пока что я делать не планирую. В общем, гнаться не надо. Когда сможешь делать два стабильно — тогда спокойно добавляй третий.

«У НАС НИКУДА БЕЗ ТРАВМ. НИ ОДНОГО СЕЗОНА НЕ ОБХОДИТСЯ, ЧТОБ ЧТО-НИБУДЬ НЕ ПОВРЕДИТЬ»

— Травма была в прошлом сезоне?

— Нет, в этом году. Слава богу, что это не случилось ни на каких соревнованиях. Это было за две недели до этапа Кубка России в Сочи. Я прыгала на льду то ли тройной аксель, то ли какой-то четверной.

Там еще смешной момент получился — Сергей Дмитриевич выкладывал видео, где я сделала четыре тройных акселя подряд. «Тройной аксель — пара беговых — тройной аксель» — и так четыре штуки. И получилось так, что на четвертом акселе видео оборвалось. В этот момент Сергей Дмитриевич мне сказал, мол, а чего еще один не сделала? И я пошла в пятый.

Видимо, сама не хотела, и эта инициация на меня плохо сработала — в общем, подвернула я сильно ногу. Потом резко почувствовала боль — даже заплакала, причем не от самой боли, а от неожиданности скорее. На следующий день просыпаюсь — у меня опухшая нога. Ни о каких коньках речи не было — я даже в кроссовку влезть не могла. Стоять было больно.

Мы пошли на МРТ, чтоб провериться, а то ней дай бог что с костью. В итоге нам сказали, что в голеностопе образовалось нечто, похожее на камень. И это либо тень от кости, либо ее кусок, а это уже считалось бы переломом. Врачи сказали приходить на повторное обследование через неделю, и если снова найдут этот кусок — наложат гипс.

Мы, естественно, в ужасе. С другой стороны, я же могла ходить. Какой-то дикой боли, чтобы я прямо не могла на ногу наступить, не было. Три дня я просидела дома, на лед не выходила, потому что было нереально. Бегала на дорожке, чтобы поддерживать дыхательную систему и физическую форму, потому что иначе можно и вес набрать. В кроссовках было более-менее.

В итоге подходит к концу неделя, и нога начала приходить в норму. Она по-прежнему болела, но я по крайней мере могла залезть в конек и начать прыгать. Обезболивающие, заморозка — и поехала. Оставалась неделя до Сочи, а до этого я вообще ничего не прыгала — ни четверные, ни тройные. Сергей Дмитриевич сказал: «Давайте сниматься».

А я подумала: «Ну, существует же мышечная память. Если я неделю назад прыгала четыре тройных акселя, то я что, за эти семь дней забуду, как его делать, что ли?». Сказала — давайте посмотрим три дня. Если все будет плохо, будем решать по ситуации.

В итоге в первый же день я собрала тройной аксель, четверные сальхов с тулупом. И мы успокоились — значит с ногой все хорошо. За оставшуюся неделю она зажила окончательно, все было хорошо. Я ее только на всякий случай заматывала тейпом, чтобы дополнительно укрепить.

После этого мы про это забыли. Выступили в Сочи, потом был «Челленджер» в Казахстане, этап Кубка России в Казани. И все обошлось. А на повторное обследование мы так и не поехали, раз все зажило.

— Прекрасно. Фееричное у спортсменов все-таки отношение к своему здоровью.

— Ну, а что тут сделаешь? (смеется). У нас никуда без травм. У меня ни одного сезона не обходится, чтоб что-нибудь не повредить. Растяжения вообще постоянно происходят — чуть не так приземлишься, и сразу эта ноющая боль… Но это у всех так.

Стрессовые переломы эти — вообще ужас. В принципе, это и есть обычный перелом — просто с ним ты, я так понимаю, можешь ходить. Но у меня, к счастью, ничего такого не было.

— Ну вот все говорят, что в спорте без травм никуда. Но ведь тело — оно одно, другого не будет. А в спорте это и есть твой главный инструмент. Такое пренебрежение к боли — это следствие того, о чем мы говорили раньше? Что нужно все успеть.

— Ну, просто там не было никакой особой опасности. Просто Сергей Дмитриевич у нас такой, при любой травме любит попаниковать (смеется). Сразу начинает: «Ой, что делать, что делать?». Он очень переживает за нас, перестраховывается.

Условно говоря, он не сказал мне делать сильный обезболивающий укол и идти катать на соревнованиях во что бы то ни стало. Нет. Сергей Дмитриевич, наоборот, строго за здоровье.

Так многие тренеры делают. Просто тут многое от личного желания спортсмена зависит. К примеру, когда он сказал, что я не поеду в Сочи и в Казахстан, я подумала: «Это я остаюсь без одного этапа Кубка России и без «Челленджера». К тому же это заграничная поездка, а я очень хочу выступать за границей.

Плюс чтобы отобраться на чемпионат России, надо было катать на двух этапах кубка. И если бы я снималась с Сочи, тогда мне надо было бы ехать в Пермь. И я подумала: «Ё-моё, лучше уж сейчас откатаюсь» (смеется).

В итоге я выступила в Сочи, Казахстане и в Казани на произвольную шла с мыслями: «Так, сейчас последние 4 минуты — и все». После этого мы взяли небольшой таймаут. Уехали отдохнуть за город. Пять дней я там вообще ничего не делала — был такой расслабон, можно сказать. В то время до чемпионата России оставалось полтора месяца, и мы начали к нему готовиться.

Хорошо, что был в итоге этот отдых. После него столько сил появилось. Тогда у меня и флип получился, и четверные в целом пошли получше. Жаль только, что эти новые коньки все обрубили, с этими мозолями жуткими. С другой стороны, на тех коньках уже невозможно было собрать три четверных. Слишком сильно гулял голеностоп, как их ни завязывай.

Вообще я очень быстро ломаю коньки. Особенно ту модель — по-моему, RisportRoyal. Я приземляюсь, и сразу образуются жуткие заломы. Поэтому, думаю, это было правильным решением — перейти на новые коньки.

«СЕЙЧАС, НАВЕРНОЕ, БУДЕТ САМЫЙ СИЛЬНЫЙ ЧЕМПИОНАТ РОССИИ МИНИМУМ ЗА 20 ЛЕТ»

— Касательно того, что ты сказала про Олимпиаду и 2023 год. У меня сложилось такое впечатление, будто ты в долгую карьеру в современной женской одиночке не особо веришь. Это так?

— Думаю, да. Не слишком-то это возможно. Причем, наверное, не столько физически, сколько морально. В этом плане для меня очень большим примером является Лиза Туктамышева. Так долго кататься! И прыгать тройной аксель! Еще и четверной тулуп учить!

— Более того — Лиза ведь еще и смогла восстановить тройной аксель в зрелом возрасте. И сейчас продолжает его прыгать.

— Да! В 12 лет она начала его прыгать, а сейчас ей уже 25. То есть она 13 лет прыгает сложнейший прыжок и почти его не теряет. Даже у меня сейчас бывает такое, что на месяц я могу забыть, как делается прыжок. После отдыха, к примеру, два месяца прыжок может не идти — и все тут.

И Каролина Костнер еще. Она же на Олимпиаде в 31 год каталась. Но я думаю, среднее, когда заканчивают в женском фигурном катании — это 16-17 лет. После этого идут в универы, в колледжи, живут другой жизнью.

— Думаешь, это нормально?

— Честно говоря, не знаю… Мне кажется, это следствие четверных. Такая сильная нагрузка на женский организм — думаю, это для здоровья плохо. Когда у тебя уже сформированный, взрослый организм, а ты его так перегружаешь… Как по мне, так даже нельзя делать.

— Понял, выносим экстренное предложение ограничить четверные в женской одиночке.

— Ни в коем случае! (смеется). Как по мне — лучше бы еще и в короткой программе разрешили. Я так этого хотела, но сейчас сказали, что это даже не рассматривается. Очень обидно.

Вообще, конечно, тут многое зависит от желания спортсмена. Вот Лиза хочет каждый год восстанавливать тройной аксель — она это делает. Саша Трусова хотела пять четверных — сделала. Думаю, она еще обязательно их покажет. В идеале — сделать это на Олимпиаде. А потом уже идти дальше по жизни, как ты себе запланировала.

— Но ведь у той же Лизы мотиватор совершенно очевидно чисто спортивный — попасть на Олимпиаду, которой в ее долгой карьере еще не было. Иначе кто знает, как долго бы она каталась.

— Да. Я как-то раз думала — у нас на Олимпиаду точно претендуют Камила, Саша, Аня, Лиза, Майя (Хромых). Еще были Алена Косторная и Даша Усачева, но они, к сожалению, не сумели из-за травм. Целых пять человек — и все они могут ехать! Даже выбрать невозможно.

Саша — столько четверных прыгала, в Книгу рекордов Гиннесса попала. Аня — трехкратная чемпионка России, чемпионка мира. Камила с мировыми рекордами. Лиза, которая идет к этой Олимпиаде, несмотря ни на что. И Майя — умница, очень старается. Большой ей удачи, чтобы у нее все сложилось. Не представляю, как федерация сейчас будет выбирать среди них. Насколько же это будет нервный момент и для них, и для девчонок.

Вообще сейчас, наверное, будет самый сильный чемпионат России минимум за 20 лет.

— Давай тогда свою олимпийскую тройку мечты.

— А я даже не знаю. Дело не в том, что я боюсь кого-то обидеть. Просто я бы вообще всех пятерых посылала! Лиза достойна, Аня, Саша — безусловно. Камила два года идет к этому. У Майи сейчас получаются эти четверные. И Даша Усачева тоже заслуженно могла бы поехать, если бы не травма. Она очень стабильная. За Алену я бы с радостью поболела. Очень жалко, что так вышло.

А вообще жаль, что у нас не пять квот (смеется). Наши девчонки сейчас, мне кажется, посильнее мальчиков будут.

— Ну, всех четверных, как у тебя, к примеру, почти ни у кого из парней нет.

— У Нейтана Чена.

— Еще Винсент Чжоу.

— Да. А вот Юдзуру Ханю, к примеру, не все четверные делает. Хотя казалось бы. С другой стороны, у него риттбергер, плюс мальчики прыгали свои четверные на соревнованиях, а не только на тренировках.

А вообще, я так думала — ладно мужчины, у них в большинстве своем нет какой-то особой хореографии. Просто кати ровно, делай какие-то движения руками и прыгай квады. А у нас надо так раскрыть этот образ, показать его… Ну и мы все-таки попластичнее, чем мужчины. И вот нам собрать в одной программе тройной аксель и пять квадов — мне кажется, это все сразу пролетит мимо программы. У тебя просто не будет времени что-то показать. Будешь только заходы на прыжки делать.

— В принципе, как у Саши Трусовой в этом сезоне. Но ей, как мне кажется, очень удачно вписали эти заходы в программу. Она прям смотрится от и до.

— Да, мне эта программа тоже очень понравилась. Ей она так идет… Конечно, какой-то суперской хореографии и особых фишек на взгляд профессионала там не хватает. Но если сильно не придираться, то все отлично. Я вот, например, не заметила, что мне чего-то там мало. С другой стороны, меня просто настолько сильно завораживают эти четверные, что на остальное я даже не смотрю (смеется).

— Кстати, возвращаясь к теме долгих карьер. Мы назвали с тобой пятерку претенденток на Олимпиаду — и среди них три девушки 17+.

— Да, но все равно девчонкам, которые поменьше возрастом и весом, полегче прыгать. Условно говоря, прыгает девочка 140 сантиметров и 160 — разница в 20 сантиметров в росте и килограммов 5-10 в весе. Конечно же первым будет легче.

— Но при этом Камила не то чтобы маленькая.

— Зато Камила очень красиво смотрится на льду. Прямо очень. У нее и «Болеро», и новая короткая очень удачно подстроены под Олимпиаду.

«МОЖЕТ, ЗАПРЕТЯТ ЧЕТВЕРНЫЕ ВООБЩЕ, И ТЫ СМОЖЕШЬ КАТАТЬСЯ ХОТЬ ДО 30 ЛЕТ»

— Но если вернуться к тебе. Как думаешь, сможешь продержаться до Олимпиады-2026?

— Не знаю. Может, эту еще перенесут все-таки (смеется). Я пока что за перенос. А вообще, кто знает, каким мир будет тогда. Может, запретят четверные вообще, и ты сможешь кататься хоть до 30 лет. Или какой-нибудь возрастной ценз введут.

А вообще, мы уже с мамой запланировали путешествие на это время. Я думала 17-18 лет быть где-нибудь на Мальдивах. Какая вообще Олимпиада? (смеется).

— Вместо этого придется выбрать путешествие в Милан.

— Похоже, да (смеется).

— Но это если возрастной ценз не повысят. Ты, кстати, как к нему относишься?

— Ну, понятно, что когда ты помладше, ты относишься к нему резко отрицательно. А когда взрослеешь, начинаешь понимать, что с возрастом это все дается намного тяжелее. Я, скорее, тоже за повышение. Должны быть какие-то рамки.

К примеру, как у Жени (Медведевой) с Алиной (Загитовой) на Олимпиаде получилось. Если бы был ценз, Женя была бы вне конкуренции. Но тогда на Олимпиаду можно было попасть с 15 лет, и Алина была поменьше… Хотя, конечно, победа Алины — целиком и полностью ее заслуга. Она очень много работала, преодолевала трудности, все прыжки в бонусной зоне делала. Но то, что Алина была помладше, все равно как-то сказалось, на мой взгляд.

— Но ведь возрастной ценз с 17 лет оставит многих без той же Олимпиады-2026.

— Просто будет поменьше выбор. Скажем, не как сейчас, когда пять человек претендуют на Олимпиаду, а два-три. И не будет никаких сомнений. Возможно, это просто облегчит задачу по отбору в сборную.

— С другой стороны, ценз вынудит кататься в юниорах до 17 лет. Откуда тогда брать мотивацию?

— У юниоров ведь тоже есть и финал Гран-при, и этапы, юниорский «мир», «Россия». Можно стать, к примеру, пятикратной чемпионкой мира среди юниоров и переходить во взрослые. У тебя к тому моменту будет международный рейтинг — причем достаточно большой. Хоть и юниорский. Думаю, это в некоторой степени позволит создать баланс.

— А что насчет международной конкуренции? Есть же мнение, что ценз позволит иностранным фигуристкам подтянуться к нашей сборной.

— Думаю, Россия все равно останется впереди. У нас просто самые сильные тренеры, они быстрее и гибче выстраивают тактику. За границей, мне кажется, все немножко позднее происходит. В более лайтовом режиме.

У нас ты выходишь на тренировку, и прыжки летают туда-сюда. А там сделал — остановился, постоял у бортика, поговорил с кем-то. Зашел на второй прыжок — сделал «бабочку», еще поговорил. У нас это невозможно.

В России каждая минута на счету. Иногда — буквально. У нас есть такое упражнение — мы включаем секундомер и смотрим, к примеру, сколько я смогу максимум прыгать тройных акселей за две минуты. По-моему, у меня максимум было четыре. Нужно делать все намного быстрее, чтобы успевать больше.